Отсюда - транскультурный архетип отсутствующего отца. В мифологическом сознании отец выступает как персонификация власти (грозный отец, подавляющий и даже убивающий своих детей) или / и как прародитель, глава рода или большой семьи, который должен подготовить себе наследника, все остальное несущественно. Эти представления закрепляются и в образах массового сознания. В зависимости от особенностей того или иного общества, нормативный образ отца включает в себя несколько ипостасей: а) персонификация власти, б) кормилец, в) высший дисциплинатор, г) пример для подражания сыну, а иногда и непосредственный его наставник в общественно-трудовой деятельности.

Физическое отсутствие отца в семье - не только следствие его внесмейных обязанностей, но и средство создания социальной дистанции между отцом и детьми ради поддержания отцовской власти. У некоторых народов существуют строгие правила избегания, делающие взаимоотношения между отцом и детьми чрезвычайно сдержанными. Традиционный этикет кавказских горцев требовал, чтобы при посторонних, особенно при старших, отец не брал ребенка на руки, не играл с ним, не говорил с ним и вообще не проявлял к нему каких-либо чувств. По свидетельству К. Хетагурова, "только в самом интимном кругу (жены и детей) или с глазу на глаз позволительно отцу дать волю своим чувствам и понянчить, приласкать детей. Если осетина-отца в прежние времена случайно заставали с ребенком на руках, то он не задумывался бросить малютку куда попало . Я не помню, чтобы отец назвал меня когда-нибудь по имени. Говоря обо мне, он всегда выражался так: "Где наш сын? Не видал ли кто нашего мальчика? ". [4]

Впрочем, и там, где таких правил не было, большинство мужчин не отличались особым чадолюбием. Монтень, посвятивший родительской любви специальную главу своих "Опытов", признается, что "не особенно любил", чтобы его собственных детей "выхаживали" рядом с ним[5]. Граф Е.Ф. Комаровский записал: " 28 мая 1803 года… Бог мне даровал перваго сына графа Егора Евграфовича. О рождении прочих моих детей записано в святцах, и потому поминать здесь о том я нахожу излишним…"[6]В отцовском стиле воспитания доминировали строгость и требовательность.

Разумеется, индивидуальный стиль отцовства зависит от свойств конкретного мужчины и его взаимодействия с другими членами семьи. Однако при всей вариабельности отцовских образов, психологическая близость между отцом и сыном - явление редкое и скорее исключительное.

В новое время содержание отцовской роли стало меняться. Отчасти это обусловлено изменением характера властных отношений в обществе[7]. Замена патриархально-монархического устройства, господствовавшего в Европе до 1770 г., "братски-республиканским", повлекла за собой и изменение канона отцовства. Абсолютный монарх, который волен карать и миловать, постепенно уступил место "кормильцу". У него стало меньше власти и больше обязанностей. Соответственно меняется и стиль отцовства. Средневековые тексты говорят исключительно о властных функциях отца, которого домочадцы должны почитать и слушаться, а самому ему мало что предписывается. Начиная с эпохи Возрождения и Реформации, но особенно в 17 и 18 вв. резко увеличивается число поучений и наставлений, адресованных отцам, как им следует воспитывать детей. Этот сюжет занимает важное место в протестантской этике. Новый образ отца распространяется сначала в средних слоях, но постепенно распространяется и на другие классы. Затем и этого становится мало. В 1960-х гг. в США появляется "новый отец", который не только зарабатывает деньги на содержание семьи, но и сам ухаживает за детьми и активно интересуется их проблемами

Смена нормативного канона отражает глубокие перемены в повседневной жизни. В доиндустриальном обществе "хороший отец" был воплощением власти и инструментальной эффективности. Хотя в патриархальной крестьянской семье отец не ухаживал за детьми, они, особенно мальчики, проводили много времени, работая под его руководством. В городской среде под давлением таких факторов, как женское равноправие, вовлечение женщин в профессиональную работу и пространственная разобщенность труда и быта традиционные ценности отцовства ослабевают. Как работает отец, дети уже не видят, а количество и значимость его внутрисемейных обязанностей меньше, чем у матери. Это влияет и на механизмы принятия семейных решений.

Тесный домашний быт не предусматривает для отца специального пьедестала. По мере того как "невидимый родитель" становится более доступным, он все чаще подвергается критике со стороны жены, а его авторитет, основанный на внесемейных факторах, заметно снижается. Ослабление и даже полная утрата мужской власти в семье отражается в стереотипном образе отцовской некомпетентности, который гак же не способствует поддержанию отцовского авторитета, как и женская воркотня в присутствии детей. К тому же отца оценивают по традиционно женским критериям, по его достижениям в той деятельности, которой он раньше не занимался и к которой его не готовили.

Другие материалы:

Деятельность Общественной палаты Российской Федерации в 2005–2009 гг.
Деятельность Общественной палаты Российской Федерации подробно отражена в документах, посвящённых итогам работы за 2006-2007 г. и 2008 г. а так же подробно освещена средствами массовой информации. Так же Аппаратом Общественной палаты Росс ...

Семья осужденного как путь реабилитации осужденного
Одной из важнейших сфер социальной адаптации человека является семья. По поводу роли семьи в становлении нормальной или аномальной личности, формирования различных отклонений написано достаточно много литературы. Для нас семью необходимо ...

Макросоциологические теории гендера. Марксистский феминизм
В семидесятые годы велись так называемые дискуссии о домашней работе. Марксисты, интересовавшиеся женским вопросом, хотели определить отношение женщин к капиталистической экономике. Утверждали, что это отношение иное, чем у мужчин, но что ...