Мы настолько привыкли именно к такому однозначному, скалярному способу определения интенсивности хозяйственной активности общества, что почти не видим в них никаких недостатков, во всяком случае, — принципиального свойства. Дескать, раз с отдельные товары и услуги оцениваются рынком в деньгах, то точно так же и с той же степени точности можно оценивать и потоки произведенных (потребленных) социумом благ за определенный период времени. Раз индивидуальный доход является показателем индивидуального благосостояния, то и агрегированный общественный доход — показатель благосостояния общественного.

Эта точка зрения, однако, была бы безупречной только в том случае, если бы рассматривали меновую ценность как объективное свойство, внутренне присущее каждому товару. Тогда суммирование цен отдельных благ представлялось бы столь оправданной операцией, как и суммирование весов различных физических тел. Но в том-то и дело, что современная экономическая теория подходит к меновой ценности совершенно иначе: как ко вмененной рынком, а не присущей благу самому по себе характер (пусть даже и сугубо социальной, на чем делается упор в теории трудовой ценности).[5] Она исходит из невозможности межличностного сопоставления полезностей, а потому их суммирование — пусть и в единообразной денежной форме — является теоретически некорректным действием. К примеру, если мы имеем разные распределения двухсот рублей между членами группы, состоящей из двух человек (0—200, 100—100 и 200-0), то отнюдь не можем утверждать, что уровни группового благосостояния во всех этих случаях одинаковы. Не зная связи между индивидуальными функциями полезности и функцией благосостояния указанной группы, нельзя вообще ничего утверждать в отношении величины последней.

Проблемы с теоретической состоятельностью применения агрегированных цепных показателей имеют и внешние, чисто практические проявления.[6] Известно, что динамика совокупных ценностных показателей или результаты их пространственного сравнения будут неизбежно отличаться друг от друга в зависимости от того, какие цены (какого периода или какой страны) использовались в расчетах. Точно так же значения индексов цен будут различаться в зависимости от того, какая производственная структура положена в основу их определения. Причем эти различия носят объективный, имманентный данному подходу, а не случайный, связанный со сложностью статистических измерений характер.

В связи с этим нет ничего удивительного в том, что большие условности существуют и при использовании показателя душевого ценностного дохода. Вообще говоря, изменение численности населения меняет само общество и тем самым ставит под вопрос корректность сопоставлений уровней общественного благосостояния в различные периоды времени. Еще больше оснований для сомнений при сравнениях благосостояния, проводимых между различными странами: индивидуальные, а следовательно, и коллективные предпочтения в последних серьезно различаются. В данной связи В.В.Леонтьев справедливо отмечал следующее: «При вычислении этого показателя используются некоторые строго определенные, но достаточно произвольные традиционные процедуры прямого или косвенного измерения наблюдаемых или в принципе доступных для наблюдения явлений. Обычная интерпретация чистого национального дохода, измеренного в некоторых постоянных ценах, может быть удобно рационализирована при допущении, что предпочтения среднего потребителя могут быть описаны функцией общественной полезности или соответствующим набором кривых безразличия . Эта аналитическая предпосылка составляет основное, если не сказать — единственное, теоретическое положение, используемое для интерпретации различий в величинах чистого национального дохода на душу населения — в неизменных ценах — как показателя изменений уровня среднего благосостояния на душу населения, достигнутого обществом в различные годы»[7].

Изложенные соображения имеют, как представляется, важные следствия как для теории, так и для практики. Основной вывод теоретического плана касается нового (или, лучше сказать, хорошо забытого старого) взгляда на соотношение базовой экономической теории и макроэкономики. Первая относится к категории так называемых чистых наук, основанных на логических умозаключениях, вытекающих из заданных аксиом. В экономической теории это прежде всего постулаты, определяющие особенности преференций индивидуума. В свою очередь макроэкономика оперирует главным образом агрегированными денежными показателями. Последние, как уже отмечалось, являются весьма грубой и даже не вполне корректной с точки зрения чистой теории аппроксимацией уровня экономической активности и общественного благосостояния. Между тем именно этот подход является наиболее адаптированным к практическим нуждам. Таким образом, логичен вывод о том, что макроэкономика занимает промежуточное место между чистой экономической теорией и эконометрикой.

Другие материалы:

Компьютеры в учреждении.
Компьютеры в буквальном смысле совершили революцию в деловом мире. По мере того как снижалась их стоимость, всё большее и большее число деловых людей приобретали компьютеры. Компьютеры перестали быть монополией заводов, банков, крупных об ...

Конфликт ценностей
Многие свойства конфликта интересов, его амбивалетность, в частности, характерны и для конфликта ценностей, которые представляют собой обобщенные представления людей относительно целей и норм своего поведения. В ценностях воплощаются исто ...

Билингвизм
Билингвизм (двуязычие) - это свободное владение двумя языками одновременно. Двуязычный человек способен попеременно использовать два языка, в зависимости от ситуации и от того, с кем он общается. По данным ряда исследователей, билингвов в ...